Татьяна Черногузова: «Мы живем в эпоху татарского Ренессанса»

Глокальный проект

Свой проект Таня Черногузова называет глокальным — это сочетание понятий «глобальный» и «локальный», которое прослеживается как в самой концепции бренда Your yool, так и в его названии, которое объединило слово «Your» (с английского — «твой») и «yool» («юл» с татарского — «путь, дорога»).

— На стыке понятий «глобальный» и «локальный» лежит мой интерес к исследованию: как, рассказывая о своем личном опыте, рассказывая о локальной культуре — в данном случае Татарстана, существовать в огромной глобализации и тенденции к унификации, объединения всего посредством интернета и путешествий. Как создать нечто новое и как эти две части будут взаимодействовать в этом новом. Вообще, «глокальный» — это социологическое понятие. При глобализации, казалось бы, должно все смешиваться, но в действительности, напротив, происходит такой феномен, что локальные события и особенности начинают выделяться, люди начинают вспоминать свои диалекты, обращаться к каким-то своим традициям как раз на фоне той самой глобализации. И я считаю, что это очень интересный феномен, в зоне которого я работаю.

«Born in Tatarstan, open to the world» — «Рожденный в Татарстане и открытый всему миру», — заявляет в одном из своих слоганов дизайнер. Свою миссию она видит в том, чтобы искать новый путь развития современного национального визуального кода через изучение истории народа и его искусства, раскрывать новые грани культуры для окружающего мира через объединение опыта, медиапроекты и коллаборации.

Татьяна называет свой проект визуальным исследованием. По образованию она дизайнер одежды. В этом году окончила факультет дизайна кафедры легкой промышленности КХТИ и вспоминает, как выбрала это направление учебы несколько лет назад:

— Тогда это было очень немодно. Нам всем сулили подшивание штор. 7 лет я училась на «вечерке». Не все предметы мне нравились. Я ходила туда рисовать и изучать опыт мировых дизайнеров. Кроме того, окончила и художественную школу. Первая и последняя моя наемная работа — фешен-журнал. Проработала там 6 лет и прошла путь от ассистента до главреда. Моим основным занятием было визуальное оформление, стилизация съемок. Я больше 13 лет занимаюсь модой — это мой «медиум». Мне понятный и интересный.

«Толерантность и принятие — это среда, в которой я росла»

Девушка родом из Зеленодольска, когда ее спрашивают о национальности, отвечает, что она «татарстанка». Дед по материнской линии — татарин, мать — наполовину татарка, наполовину русская. Отец русский, но в его роду есть представители и других национальностей. «Как и другие, моя семья прошла через советские годы, когда не принято было разговаривать на родном языке. Дедушка не разговаривал на татарском с моей мамой, и все остальные в моем окружении не говорили на родном языке. В школе его особенно не преподавали. Вот и получилось, что моя мама знает татарский меньше, чем я, хотя я учила татарский просто в школе в русской группе». По словам девушки, в их роду смешение национальностей, поэтому, когда перед ней встал вопрос собственной идентификации, ей важно было разобраться в себе:

— Безусловно, моя территория — Татарстан, это особенное место. С точки зрения мышления и с точки зрения сожительства разных культур. Для нас, например, нормальны смешанные браки, потому что у нас всегда жили две доминирующие национальности. Приходишь в школу, у тебя там три Алии, два Руслана, пять Маш и так далее. Даже вопросов не возникало, почему имена разные, почему кто-то говорит на другом языке. Толерантность и принятие — это среда, в которой я росла. Может быть, есть и другие примеры, но я жила в таком мире, где есть мирное сожительство народов. Думаю, это меня в том числе и определило, и через эти точки я и пытаюсь размышлять о том, что такое татарский культурный код.

«Татарский становится модным»

Своей миссией художница изначально считала необходимость показать, что татары вообще существуют, как народ. Сейчас, по мнению Тани Черногузовой, этот процесс в Казани уже запущен.

— Многие бренды работают с темой национального культурного кода. Я называю это «татарский Ренессанс» — возрождение татарской культуры. Безусловно, в сохранении идентичности важен и родной язык. Но, к сожалению, я не знаю татарского языка, я учила его только в школе, но надеюсь вновь начать его изучать, когда появится такая возможность. Я вижу, что есть тенденция к изучению татарского среди молодежи, и это классно. Сейчас есть площадки, где создают много классных вещей на татарском, в той же Национальной библиотеке. Классные, модные ребята говорят на татарском, и хочется знать, о чем они говорят, то есть татарский становится модным!

Своей целевой аудиторией дизайнер считает современных молодых людей, интересующихся модой: «В основном это татары или ребята, живущие в Татарстане, а также очень много уехавших татар. Многие даже никогда и не были в нашей республике, только их родители отсюда. Для них одежда и аксессуары — это связь с чем-то родным. И в целом в татарской поэзии, песнях прослеживается моң, тоска по родному краю, по родному дому. Я думаю, это тоже зашито в татарском культурном коде». При этом Таня Черногузова призналась, что далека от массового производства, поэтому не создает одну и ту же модель в больших количествах:

— Не хотелось бы давать миру больше, чем он может употребить. А механика массового рынка — она такова. Мне это неинтересно. Я не хотела бы стать частью захламления планеты. Для меня одежда — это всего лишь форма выражения моих идей. У меня нет цели сделать 2 тысячи черных футболок с птичкой, чтобы как можно больше людей их носили. Я — дизайнер, художник, мне гораздо интереснее придумать что-то новое в небольшом количестве. Чтобы люди не спотыкались о такие же футболки, а видели их очень редко и признавали в человеке, который ее носит, родную душу, думали, глядя на него: «Ты, кажется, знаешь что-то, что знаю я».

По словам девушки, для нее это тоже символ самоидентификации. Через такие уникальные объекты одежды человек может увидеть, кто мыслит так же, как он, кто разделяет его мировоззрение.

Узор, похожий на птичку, дизайнер очень часто использует в работе. Говорит, что позаимствовала этот орнамент из резьбы по дереву: «У татар птица — символ свободы и символ домашнего очага. Это для меня две очень важные вещи, которые я стараюсь соединить. С одной стороны, это про дом, про локальную культуру, про корни. А с другой стороны, это постоянный взгляд вовне, с возможностью учиться у других народов. Как можно больше путешествовать и видеть то, какой он, этот мир, не замыкаться, признавать и узнавать больше людей и культур. Это тоже про какую-то внутреннюю свободу и про физическую свободу тоже. Потому что важно иметь возможность передвижения». Одно из самых заметных творений Черногузовой — тюбетейка-докер с национальной вышивкой:

— Тюбетейка — это яркий атрибут татарского костюма, но в классическом виде его не многие готовы носить в повседневной жизни. А это такая интерпретация. Образ тюбетейки сохраняется, при этом в современном глобальном мире в Нью-Йорке или Токио человек в тюбетейке-докере будет восприниматься просто как современный модник.

Художница объединяет татарскую культуру с культурами других народностей. Много времени проводит в Индонезии и на Бали, взаимодействует с местными мастерами по созданию одежды и уже создает коллаборации. К примеру, костяные пуговицы для одной из коллекций под названием «Йорт» были специально вырезаны индонезийскими умельцами. «Поиск идентичности, по крайней мере в татарском культурном визуальном коде, еще продолжается. Мы до сих пор не можем ответить на вопрос, что же такое современная татарская мода. Сейчас, смешиваясь с остальным глобальным миром, ищем как раз вот эту идентичность. У нас нет возможности совсем закрыться от остальных, и это было бы неправильно. В то же время мы понимаем, что нужно сохранить свою особенность — это новый путь», — считает девушка.

В ближайших планах у Татьяны новая коллаборация для создания коллекции дизайнерских объектов, на этот раз это будет коллекция для дома. Арт-директором проекта выступит казанская художница Алиса Гулканян. Главным же событием для себя дизайнер считает открытие собственного пространства в Казани. Все это время такой площадки у нее не было, поэтому сейчас художница собирает команду единомышленников.