Алессандро Кадарио: «Когда мы создаем музыку — всегда понимаем друг друга, независимо от наших различий»

«Идея была в том, чтобы привнести частичку нашего духа в исполнение этой музыки»

— Вы уже несколько лет подряд приезжаете на фестиваль к ГАСО РТ. Вам так нравится Казань?

— Мне нравится встречаться с вашим оркестром. Каким будет сотрудничество — каждый раз секрет, но мне приятно то, что каждый раз мы используем предыдущий опыт совместной игры. Должен сказать, что теперь, в четвертую нашу встречу, у нас уже наработан определенный автоматизм в работе.

— А город вам за эти четыре приезда удалось посмотреть?

— В этот приезд мне, наконец, удалось посетить Кремль, зайти в мечеть Кул-Шариф, на ее балкон. Я немного увидел город, и мне кажется, он очень красивый. На этот раз еще и с погодой повезло: в предыдущий мой приезд было холодно и пасмурно, а сейчас солнечно и очень тепло. Так что все сошлось!

— На этот раз в Казани вы исполняете Дворжака и Мендельсона. Скажите, вы сами подбирали программу? И если да, то чем был продиктован ваш выбор?

— Эти композиторы давно присутствуют в моем репертуаре. В частности, «Итальянскую симфонию» я часто исполняю со своим оркестром в Милане, мне очень нравится дирижировать этой музыкой. Идея была в том, чтобы привнести частичку нашего духа в исполнение этой музыки. Было очень интересно посмотреть, как музыканты поймут мой подход, готовы ли они вместе со мной искать нюансы в представлении этого известного композитора. И в этом смысле наша встреча с оркестром оказалась продуктивной: они очень открыты к переменам!

— То есть удалось найти общие подходы к этой музыке?

— Удалось, они все поняли! Объясню, чего я хотел: многие ошибочно полагают, что эта симфония Мендельсона — своего рода карикатура на Италию. Но на самом деле, Мендельсону удалось передать не банальное описание тех мест, которые он посетил в Италии, а очень интересную эмоциональную суть.

Например, в первой части мне бросается в глаза итальянский энтузиазм, который в нас присутствует. Вторая часть рассказывает о религиозности юга Италии, с ее процессиями, которые и сегодня существуют в своей фольклорной форме, с марширующими духовыми оркестрами. Элегантность менуэта — еще одна типичная итальянская черта. И, наконец, радость танца в финальной тарантелле! Я объяснил эти моменты оркестру, и надеюсь, что публике все это будет возвращено! Для этой симфонии выбраны очень характерные аспекты Италии, и Мендельсон здесь совершил великую вещь.

— Сделал краткую хрестоматию итальянской музыкальной жизни?

— Можно сказать, что так.

«Русские оркестры по всему миру славятся особым звуком струнных»

— Различаются ли оркестры в разных странах, есть ли понятие национального менталитета в случае музыкального коллектива?

— Безусловно у каждой музыкальной культуры существуют свои характеристики. К примеру, звучание русских оркестров — это прежде всего продукт великой школы струнных инструментов. Здесь определенный тип звука — мощный, с большой вибрацией и глубиной, который исходит из очень специфической техники. Русские оркестры по всему миру славятся этим особым звуком струнных.

Конечно, ясно, что от американского оркестра я ожидаю одного определенного звучания, от немецкого оркестра — другого, от французского — третьего, от английского — четвертого. Талант дирижера заключается в том, чтобы наилучшим образом, максимально использовать эти характеристики. Каждая культура четко выражает свои собственные характеристики.

Но главное: мы — музыканты. У нас есть свой международный язык, для нас музыка — прежде всего. И именно для этого я здесь. Неважно, в какой стране мира я бы ни был — у нас нет необходимости много говорить. Когда мы создаем музыку — всегда понимаем друг друга, независимо от наших различий.

— Какую музыку вы сами предпочитаете исполнять? Есть у вас любимые композиторы или любимые опусы?

— Нет однозначного ответа на этот вопрос. Конечно, я люблю хорошо написанные, блестящие произведения. Но их писали очень разные композиторы. Я могу начать с мадригалов Монтеверди, написанных в XVI веке. От него переходим к Моцарту, который является для меня особенным композитором. К нему у меня особые чувства, равно как и к Брамсу и Мендельсону — это все авторы, которые очень важны для меня как точка отсчета. В двадцатом веке мне всегда были интересны те, кто немного отличались от остальных — например, Стравинский. Конечно, для меня важна вся русская школа и вся французская школа двадцатого века — например, Равель. Но это все лишь малая часть моих увлечений, с точки зрения классического репертуара.

«В России аудитория всегда очень большая, теплая и заинтересованная»

— А публика ведет себя по-разному в разных городах и странах? Вы как дирижер чувствуете ее отношение, на вас она влияет?

— Публика тоже очень разная. Все зависит от того, как она знает, видит, чувствует музыку. Здесь, в России, аудитория всегда очень большая, очень теплая и очень заинтересованная, с музыкальной точки зрения. Не отстраненная. И, конечно, дирижеру такая публика дает много энергии и поддержки. Но есть и некоторые универсальные, общие для всех стран вещи — такие, как шуршание фантиков от конфет или кашель в зале (улыбается).

— В последние годы в России сложно купить билеты на концерты классической музыки и очень помолодела публика. Замечаете ли вы такой же подъем интереса к классике в Европе? Как думаете, с чем это может быть связано?

— В европейских странах это не так — я не могу сказать, что аудитория настолько молода. Среднестатистическая итальянская публика — это в среднем более пожилая и менее активная аудитория. Как я понимаю, у вас в России в формировании личности музыка важна и присутствует с самого начала — это может начинаться с детского хора, например. Это важный момент воспитания — живая классическая музыка становится нормальным, регулярным развлечением, культурным ростом. А в Италии такого нет — и это, на мой взгляд, немного абсурдно, потому что противоречит нашей культурной традиции.

У вас мы видим плоды значительных инвестиций в обучение молодых людей — и все это формирует особое отношение к культуре. Ради этого мне приятно приезжать и дирижировать здесь. Не только ради ваших превосходных оркестров, с которыми мне доводится работать. Но и потому, что здесь к музыканту проявляют внимание и уважение, которое мне всегда видится просто идеальным.

— Есть ли дирижеры, на которых вы ориентируетесь, с которых берете пример? Эталон дирижерского мастерства, в вашем понимании?

— Не могу выделить кого-то одного. Во-первых, очень важно для дирижера как можно больше слушать своих коллег, видеть их работу — чтобы иметь возможность сравнить, уловить аспекты, о которых ты раньше не думал. Во-вторых, я выделяю для себя дирижеров, ориентированных на конкретный репертуар. К примеру, могу назвать эталоном Рикардо Мути, когда он работает над произведениями Верди. В классическом репертуаре мне очень интересна работа Джона Гардинера. Среди русских мастеров я бы упомянул Теодора Курентзиса как образец дирижера-экспериментатора, очень выделяю маэстро Юрия Темирканова, который, как мне кажется, сочетал в себе определенную элегантность с подлинным русским духом.

«Между миром музыки, астрофизикой и квантовой физикой есть множество общих точек»

— Вернемся к оркестру ГАСО, с которым, как вы сказали в начале нашей беседы, вам нравится работать. Скажите, как бы вы его охарактеризовали, каковы его главные качества?

— Самое важное, что я хотел бы отметить, — этот оркестр обладает большой способностью изменяться, адаптироваться под требования дирижера. Я с ним играл очень разные произведения. У этого коллектива безупречная дисциплина, с ним очень эффективно получается работать. Я говорю не только о той банальной дисциплине, когда все тихо сидят и слушают дирижера. Я о том, что они всегда приходят на репетицию идеально подготовленными!

— Вы увлекаетесь астрофизикой и квантовой физикой. Откуда такое необычное хобби у музыканта?

— Я бы не сказал, что это странно для музыканта. Думаю, что между миром музыки, астрофизикой и квантовой физикой есть множество общих точек — все начинается с того, из чего состоят объекты. Для начала, возможно, что и нет никакой материи, а все в мире является волнами, короткими колебаниями. Я имею в виду очень интересную теорию струн, согласно которой, каждая частица является отдельной вибрацией — так, как если бы это была музыка! И получается, что материя образуется путем вибрации, каждый раз по-разному. Это же очень интересно и увлекательно! Это хобби (наряду с кулинарией) дает мне некоторые идеи даже в повседневной жизни.

А что касается астрофизики, то у меня на балконе есть большой профессиональный телескоп, и мне очень нравится наблюдать за звездным небом. Читаю научные материалы — сейчас, благодаря интернету, это доступно, и можно легко оставаться в курсе новых изобретений, теорий и открытий.