Миражи, фейки и истина, которую не поймать

Фейки, алгоритмы и правдоподобная ложь

Вернер Херцог — человек, который не просто рассказывает истории, он создает их так, что в итоге они начинают определять реальность. В своих фильмах он всегда раздвигал границы правдоподобного: его «Фицкарральдо» строил оперный театр в джунглях, а «Агирре, гнев Божий» погружал зрителя в безумие испанского конкистадора. В «Будущем правды» Херцог выходит за рамки кино и исследует, как работает мифотворчество, как рождаются ложь и заблуждения, почему фейковые новости сильнее реальных и почему мы так хотим быть обманутыми.

Рецензию на мемуары Вернера Херцога «Каждый за себя, а Бог против всех» читайте здесь.

Одна из самых ярких историй в книге — о деревне на Огненной Земле. Первоначально это была просто декорация для фильма Вернера Херцога. Но позже она превратилась в настоящий населенный пункт, который посещают туристы. Это квинтэссенция подхода Херцога: вымысел может создать реальность. Или взять его встречу с Майком Тайсоном, чья мощь и дикость, кажется, притягивали режиссера так же, как и его киногероев. В присутствии таких людей Херцог становится «заклинателем змей» — его голос, как в его документальных фильмах, завораживает, подчиняет, погружает в транс.

Но «Будущее правды» — это не просто сборник историй. Херцог размышляет о том, как истина утрачивает свои позиции в современном мире. Он говорит о дипфейках, о Photoshop, об искусственном интеллекте, который создает «правдоподобные» тексты и изображения. Он вспоминает поддельные «Дневники Гитлера», мистификации историков, скандалы с фальшивыми репортажами. И задает вопросы: что важнее — факты или их интерпретация? Почему Роальд Амундсен, который действительно первым достиг Южного полюса, менее известен, чем Роберт Фалкон Скотт, погибший в пути? Почему искусственные эмоции в кино могут быть «настоящими», а реальные события — ложью?

Мир, реальность, правда — что же это такое? Я задаюсь этим вопросом снова и снова, но ответить на него не могу. Кажется, у нас нет прочной связи с такими явлениями. На свою память мы положиться не можем, ведь формируем ее в соответствии с собственными потребностями. Даже прошлое, то, что мы называем историей, — это всего лишь конструкт, продиктованный определенным взглядом.

Херцог приводит поразительный пример: в Японии можно нанять актеров для похорон или свадеб, чтобы они изображали скорбящих родственников или друзей. Настоящие ли их слезы? Или если они выглядят правдоподобно, то уже имеют право на существование как истина? Херцог пишет, что самая большая опасность для правды не в том, что ее заменит ложь, а в том, что ложь станет убедительной и перестанет восприниматься как ложь.

Блуждания по лабиринту истины

Херцог не дает ответов, он лишь создает хаотичную мозаику размышлений. Он мечется между древней историей и современностью, перескакивает от Леди Дианы к искусственному интеллекту, от Рима к Рамзесу II, от «Фауста» Гете к Бобу Дилану. Он уверяет, что правда — это всегда движение.

Сама правда кажется мне скорее вечно длящимся усилием нашего приближения к ней. Она — как движение, как путешествие по незнаемому, как мужественный и нередко тщетный поиск. Но эта езда в незнаемое в сумерках большого и бесконечного леса дает нам смысл и достоинство; она то, что отличает нас от коров на лугу.

Текст Вернера Херцога напоминает такое движение: беспокойное, порой сбивчивое, но завораживающее. Он спрашивает, хотел ли нас обмануть Микеланджело? Был ли Рим настоящим или всего лишь грандиозной постановкой? Может ли искусственный интеллект создать произведение искусства? В одном из самых ярких моментов книги Херцог рассказывает, как сознательно подделал цитату Блеза Паскаля, приписав ему слова, которые сам придумал.

Но еще до того, как мы увидим первое изображение, появляется титр: «Смерть звездной Вселенной будет подобна ее сотворению, так же грандиозна и величественна». Автором цитаты назван французский математик и философ Блез Паскаль. Но принадлежит она не ему, а мне. (Да и сам Паскаль не смог бы выразиться красивее.) Имя французского мыслителя придает цитате особую серьезность. Зрители вместе с ним входят в фильм на очень большой высоте, и я забочусь о том, чтобы выдержать эту планку до самого конца. Когда он вышел на экраны, я объявил прессе, что сам выдумал эту цитату.

«Будущее правды» — это книга, которая очаровывает, но не убеждает. Это интеллектуальный аттракцион, где мысли бегут быстрее, чем успевает формулироваться суть. Это парадоксальный текст. Он полон мифов, но призван разоблачать мифы. Он хаотичен, но стремится к осмыслению. Он кажется поверхностным, но оставляет множество следов в сознании читателя.

Любители четкости и логики будут разочарованы: Херцог не философ, его книга — это скорее поток сознания, чем стройный анализ. Но если вы готовы принять ее такой, какой она есть, если вас не раздражает ее эксцентричность и самовлюбленность, если вам интересны странные истории о том, как ложь становится правдой, а правда — лишь еще одной интерпретацией, то «Будущее правды» подарит удовольствие. И, возможно, заставит задать себе тот же вопрос, который Херцог повторяет снова и снова: «Что такое правда?»

Он не знает. И никто не знает. Но, возможно, именно в этом и заключается правда.

Издательство: Individuum
Перевод: Виктор Зацепин
Количество страниц: 120
Год: 2024
Возрастное ограничение: 16+

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».