Блокада изнутри

«Умрем, но не сдадимся»

Адольф Гитлер считал Ленинград не только стратегически важным объектом, но и символом большевизма. «Город должен быть уничтожен», — писал он в директиве от 29 сентября 1941 года. Предполагалось, что никакие переговоры о капитуляции не будут приниматься. Немцы рассчитывали взять город голодом, и их расчеты были жестоки и точны. К осени 1941 года Ленинград оказался в кольце. Южные подступы перекрыли немецкие войска, северные — финские. Единственным «окном» в большой мир оставалось Ладожское озеро, но и этот путь был опасным и ненадежным.

Самой страшной для ленинградцев стала первая зима. Город был отрезан от продовольственных поставок, и уже к ноябрю 1941 года начался голод. Нормы выдачи хлеба были урезаны до 125 г на человека — это был минимальный рацион. Причем даже этот хлеб на 50—60% состоял из несъедобных примесей: опилок, целлюлозы, жмыха. Температура зимой 1941—1942 годов опускалась до 30°C. В городе не было ни тепла, ни света. Транспорт практически не работал. Люди шли за пайком несколько километров пешком, часто не доходя до цели. Январь и февраль 1942 года стали пиком смертности — около 100 тыс. человек умирали каждый месяц. Ленинградцы привыкли к виду смерти. Трупы лежали на улицах, их не всегда успевали убирать. Иногда из-за голода доходило до каннибализма — власти зафиксировали более 2 тыс. таких случаев.

Единственным шансом на спасение для Ленинграда стала Дорога жизни — путь через Ладожское озеро. Летом грузы доставляли на лодках, зимой — по льду. Первая ледовая трасса заработала 20 ноября 1941 года. Машины двигались под постоянными обстрелами, лед не выдерживал, транспорт уходил под воду. Но каждый день этот путь спасал сотни жизней. Легендарная Дорога жизни стала не только артерией снабжения, но и путем эвакуации. За всю блокаду удалось вывезти около 1,4 млн человек, преимущественно женщин и детей. Многие из них погибли в пути — от голода, холода или обстрелов.

Битва за выживание

С первых дней блокады ленинградцы начали строить оборонительные рубежи. Было выкопано 25 тыс. км траншей, возведено 635 км проволочных заграждений, 700 км противотанковых рвов. В обороне участвовали не только военные, но и гражданские. Даже орудия с крейсера «Аврора» были сняты и использованы для защиты города. К осени 1941 года в городе оставалось около 2,5 млн человек, включая 400 тыс. детей. Для многих единственным оружием в борьбе за жизнь стало самообладание. Люди ходили на работу, открывались театры, библиотеки. Город жил, несмотря на ежедневные артобстрелы и бомбежки. Особенно тяжелым стал день 19 сентября 1941 года. Тогда город пережил шесть авианалетов, в которых участвовали 276 немецких бомбардировщиков. Бомбы разрушили пять больниц, крупнейший городской базар, погибли тысячи людей.

К вечеру мы узнали о результатах бомбардировки: были сброшены фугасные бомбы. 3 упали у 5-ти углов, 3 поразили расстояние от 5-ти углов до площади Нахимсона. Одна бомба разрушила дом на Колокольной, и одна упала опять-таки на мостовую на ул. Правды. Благодаря счастливой случайности наш дом остался цел. Даже стекла целы.

Первый прорыв блокады произошел 18 января 1943 года — в результате операции «Искра» удалось пробить коридор шириной 8—10 километров. Однако полное снятие блокады произошло лишь спустя год, 27 января 1944 года. В этот день в Ленинграде прозвучал салют — первый за все годы войны.

«И как незаметно день проходит»

В 1962 году в Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга оказалось необычное сокровище: дневник юной Лены Мухиной, школьницы из Ленинграда, которая вела записи во время блокады города немецкими войсками. Теперь этот дневник переведен на семь языков: английский, норвежский, испанский, немецкий, польский, финский и голландский. Когда началась Великая Отечественная война и добралась до Ленинграда, Лене было всего шестнадцать. Ее мысли в этот момент заняты совсем не войной: она тайно влюблена в мальчика по имени Вова, читает Лермонтова, мечтает найти близкую подругу, с которой можно было бы делиться самыми сокровенными переживаниями.

Мне все чего-то не хватает. Ощущаю пустоту.

Ее волнуют подростковые вопросы: поможет ли любовь? Каков он, первый поцелуй? Эти строки полны юношеского задора, с нотками наивного пафоса. Лену порой раздражает учеба, она ворчит, радуется или болтает с дневником, словно с подругой. И вдруг — жизненно мудрая, полная скрытого предчувствия фраза: «И как незаметно день проходит». Война разрушает привычное течение жизни, она обрывает будущее. Но в дневнике Лены этот разрыв особенно ощутим. Его можно буквально почувствовать, когда записи меняются 22 июня 1941 года — в тот день немецкие войска перешли границу Советского Союза.

В 12 часов 15 минут вся страна слышала выступление тов. Молотова. Он сообщил, что сегодня в 4 часа утра германские войска без объявления войны начали наступление по всей западной границе. Их самолеты бомбардировали Киев, Житомир, Одессу, Каунас и др. города. Погибло 200 чел.

Лена за одну ночь взрослеет. Она становится другой. Еще вчера ее огорчало равнодушие Вовы или отмененные планы на летние каникулы. А сегодня она уже фиксирует события с холодной объективностью. Ее записи превращаются в хронику: где стоит враг, какие новости передают по радио. Она машинально повторяет бодрящие фразы из радиопередач, как будто точное воспроизведение этих слов может вернуть утраченное ощущение порядка в мире, где все внезапно пошло под откос.

Хлеб, чай и дневник

Этот переломный момент в тоне Лениных записей невозможно не заметить — он болезненно отзывается в ее личности. Девочка, еще недавно размышляла о дружбе и любви, а теперь заклеивает окна в школе, заполняет бумажные мешки песком и укладывает их у дверных щелей, чтобы защититься от взрывов. Так, по ее словам, было показано в кино. Она отправляется в долгий пеший поход по деревням, участвует в ночных сменах трудовой повинности. Иногда мысли о Вове все же возвращаются, но она тут же одергивает себя:

Гул самолетов прерывает мои размышления. Я возвращаюсь к действительности.

Блокадный дневник Лены Мухиной «Сохрани мою печальную историю…» был опубликован только в 2011 году и сразу же стал настоящей сенсацией. Лена Мухина делает трагические события блокады Ленинграда 1941—1942 годов видимыми и ощутимыми для всех. Она фиксирует все: что она делает, о чем думает, что не ест, но мечтает съесть; как она переживает голод, холод и слабость в условиях жестокой блокады, нацеленной на полное уничтожение населения. И что значит — выжить в таких условиях. Ее дневник стал документом, который изнутри освещает одну из самых бесчеловечных глав в истории человечества.

То, что этот дневник стал доступен для чтения, а также то, что удалось узнать судьбу Лены Мухиной, — настоящая удача. В 1962 году страницы попали в архив. Но поиски неизвестной школьницы оказались сложными и долгими. Лишь случайная пометка на полях привела исследователей к родственникам Лены. На тот момент ее уже не было в живых, но в семейном архиве сохранились письма и фотоальбомы. Так выяснилось, что Лене удалось эвакуироваться из Ленинграда в июне 1942 года, вскоре после того, как ее дневник обрывается. Она умерла в 1991 году. Родственники не знали, что она вела дневник во время блокады. Хотя именно этот дневник, по сути, должен был сохранить «печальную историю» Лены прежде всего для ее семьи.

Читать эти записи тяжело, с каждым новым листом чувство тревоги нарастает. Оторваться практически невозможно. Сначала потому, что реальность, описанная в дневнике, воспринимается как жестокое приключение, где есть большая, смелая и удивительно красноречивая героиня. Так работает литература. Но это дневник — лаконичный, ясный, с тонким взглядом на ужасающие детали.

Еще только 11 часов утра, а уже было 3 В. Т. (воздушные тревоги, — прим. ред.). Я теперь каждый раз хожу в бомбоубежище. Одеваюсь в зимнее, надеваю галоши и беру с собой мой маленький чемоданчик. Я теперь с ним не расстанусь до окончания войны, у меня там чистая тетрадь, Бовин портрет (скорее всего, Лена Мухина имела в виду Вовин, — прим. ред.), деньги, 2 носовых платка, бутылка с чаем, хлеб и этот самый дневник.

Желе и кошачье мясо

Мечтательная меланхолия школьных лет Лены Мухиной уступает место лихорадочной активности, необходимой для выживания. И становится очевидно, как резко ей приходится менять свое отношение к жизни. Ленинград превращается в крепость, а Лена с пугающей точностью фиксирует новую реальность: повсюду строят бомбоубежища; она с подругой Тамарой отправляется осматривать первые руины; толпы людей, которые не успевают спрятаться и оказываются заваленными у входа, «сходят с ума». Вскоре Лена, работая санитаркой, впервые видит мертвого — «такой молодой, симпатичный», которого видела курящим перед операцией. А тем временем порции еды уменьшаются.

Ленинград, увиденный глазами Лены, становится все более пустым и безмолвным. Ее описания мгновений — жуткие и пронзительные. Нет музыки. Только «трубач», который через громкоговорители объявляет отбой воздушной тревоги. Умирает ее приемная мать. Лена на санях везет ее тело к братской могиле, а потом остается одна в городе.

Как тяжело одной! Ведь мне еще только 17 лет. Я совсем неопытна в жизни. Кто мне даст теперь совет? Кто меня будет теперь учить, как жить? Кругом чужие люди, никому до меня нет никакого дела. У всех свои заботы. Боже, как же я одна буду жить. Нет, я не представляю.

Лена пишет, закутавшись в одеяла. Некоторое время еще работает школа, где выдают небольшие порции желе, а однажды — кошачье мясо. Кинотеатры и театры тоже продолжают работать, но на обратную дорогу у нее едва хватает сил. В самый холодный период зимы исчезают вода, электричество, иногда даже хлеб. Давно не ходят трамваи. Вместе с Леной читатель слышит монотонное тиканье радиоприемников, которые через громкоговорители передают сообщения о воздушной тревоге. Позже, в эту бесконечную зиму, она перестанет вставать с кровати, чтобы спуститься в подвал. Это отнимает слишком много сил.

Нужно ли упоминать, что в блокадном дневнике Лены Мухиной можно найти и проблески легкости, освобождения? В его строках есть радость от покупки редких старых открыток, свежая зелень мая, которую она замечает. Несколько дней Лена, словно вдохновленная литературными амбициями, пишет о себе в третьем лице: «Действительно, за последние дни Лена очень ослабла». В этот момент она уже живет у друзей и ждет эвакуации. Этот сменившийся ракурс, почти экспериментальный, вызывает удивление, будто Лена Мухина пытается представить себе новое будущее, не дожидаясь окончания войны. Но вскоре она признается:

Сейчас я почти не чувствую голода, я вообще ничего не чувствую.

Лена Мухина не стала писательницей. Не суждено было ей стать и зоологом, ее «мечтой всей жизни». Она работала на мельнице, выкладывала мозаики, трудилась на производстве, так и не вышла замуж. Но, возможно, у нее все-таки были животные и растения, которых она так ярко описывала в своем дневнике, что читатель видит все это перед собой. Именно эта образность делает дневник Лены Мухиной таким трогательным и сильным свидетельством эпохи.

Издательство: «КоЛибри»
Количество страниц: 384
Год: 2023
Возрастное ограничение: 16+

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».