Александр Бухаров: «Если бы сказали, что будем обыгрывать «Барсу», — ни за что бы не поверил»

«В уме мы держим Лигу чемпионов»

— Александр, давайте мысленно вернемся на 20 лет назад и погрузимся в 2005-й — год вашего дебюта. Каким он вам запомнился?

— Вообще не запомнился. А когда это произошло?

— 13 июля в матче на Кубок России. В Подольске, где «Рубин» обыграл местный «Витязь» 2:1. Вы вышли вместо Владимира Байрамова, который только-только сделал счет 2:1. Играли в линии нападения с бывшим сборником Игорем Симутенковым.

— С «Витязем»? Как будто из памяти вычеркнуло. Вот первый гол запомнился. Произошло это в Москве, в 2005-м, все правильно, мы тогда играли на стадионе «Динамо» с армейцами Москвы. В год, когда они стали обладателями Кубка УЕФА. Меня выпустили во втором тайме (опять же вместо Байрамова) и на угловом я замкнул на ближней штанге передачу Орландо Калисто.

В то время в Казани мы играли на стадионе «Центральный», с одной из трибун которого открывался прекрасный вид поначалу на Казань, Кремль, а затем еще и на красивейшую мечеть. Я и сейчас, посещая игры «Рубина-2», находясь в ложе, могу все это наблюдать.

У нас был шикарный газон, который только в марте не был шикарным, а потом становился все лучше и лучше. В годы старта моей футбольной карьеры мы еще играли в режиме весна-осень, и поле не успевало прийти в хорошее состояние в самом начале весны. Мне в целом нравилось играть дома и просто присутствовать на этом стадионе.

Болельщики создавали для нас приятную атмосферу, в то время как приезжим зачастую неприятно было там играть. Я спрашивал у того же Игоря Акинфеева, которому как раз забил свой дебютный гол, он мне признавался, что играть было неприятно. Видимо, давили на них поклонники «Рубина».

«В какой-то момент операций и реабилитаций, я осознал, что понимаю немецкий язык»

— Возможно, это связано с трехлетней безвыигрышной серией москвичей в Казани.

— Да, беспроигрышная домашняя серия «Рубина» началась еще до моего появления в клубе, но начиная с 2005 года я уже принимал в ней участие. Помню, что мы «Москву» обыграли 2:0, ЦСКА 1:0 и «Спартак», когда я забил два гола, и в итоге 2:0. Увы, потом я получил травму. В начале июля 2006 года на тренировке получил тяжелую травму (разрыв крестообразной связки колена), из-за которой не играл около полугода. В конце февраля 2007 года на тренировочном сборе произошел рецидив этой травмы, и снова выбыл из строя. Затем в начале мая опять на тренировке получил аналогичную травму и выбыл, не сыграв в 2007 году.

— В одном из интервью вы говорили о том, что так часто лежали в немецкой клинике, что в какой-то момент вспомнили немецкий, который учили в школе.

— Да, в тот период я практически через каждый месяц выезжал в Мюнхен, оперируя, либо залечивая ту или иную травму, затем пребывая на реабилитации. В какой-то момент осознал, что я понимаю немецкий, более того, попади в местный чемпионат, мне было бы проще за счет языковой базы, заложенной еще в школе. Понятно, что без практики он снова забылся, но я хотел бы выучить иностранный, базово английский или немецкий, желательно оба, но пока работа в Академии «Рубина» не оставляет на это времени.

— Немногословность Курбана Бердыева это правда или вымысел?

— В рабочей обстановке это правда. За все время нашего сотрудничества и в «Рубине», и в «Ростове», я, наверное, раза четыре, может, пять раз пообщался с Курбаном Бекиевичем, что называется, тет-а-тет, а не просто когда в коллективе словами перебрасываешься. У него такой образ был, что я его боялся как тренера. И когда он так смотрел на меня, ничем не выражая свои эмоции, то это уже вызывало опасение. А в мужском коллективе — это признак уважения. И всегда хотел и ждал одобрения с его стороны за свои действия на поле, за поступки, присутствовала боязнь ошибки, не хотелось вызвать гнев с его стороны.

И только когда я закончил с футболом, он приезжал ко мне, и у нас состоялся разговор о многом. Понятно, что не только футболе, и тогда Курбан Бекиевич открылся для меня совсем с другой стороны.

«С Андресом Скотти у нас постоянно устраивались дуэли в ходе тренировочного процесса»

— Вспоминая ваших партнеров по «Рубину», хотел бы перейти на стихотворную форму:

Он невысок. И вроде статью хилый,

но уступать ему не по нутру.

И все защитники готовы лечь в могилу

от бега за Калисто всю игру.

Три года здесь и Чижек, и Сибайа.

Чех стал отцом здесь, а Макбет сиротой.

Три года сзади Андрес Скотти «подчищает».

Синев нас радует четвертый год игрой.

Кто из них запомнился в игровом, либо другом плане?

— Мне все запомнились, потому что я в «Рубин» переходил не будучи основным игроком какого-то клуба, а еще будучи начинающим футболистом. Все перечисленные вами футболисты, и те, кого вы еще не упомянули, были в числе моих кумиров, когда в дебютном своем сезоне «Рубин» завоевал бронзу и начал обыгрывать на Центральном стадионе столичные команды. Я же ходил на стадион, и в числе болельщиков видел, как они завоевывали эту бронзу. Попасть в их число представлялось чем-то из разряда фантастики.

А когда нас вместе с моим ровесником Ленаром Гильмуллиным взяли в основную команду, нам было по 20 лет, а остальные были уже возрастные, перешагнувшие 30-летний возраст, может быть, за исключением Алехандро Домингеса. Я попал под опеку Миши Синева, с которым жил на сборах и выездах в одном гостиничном номере, проводил много времени вместе. А с Андресом Скотти у нас постоянно устраивались дуэли в ходе тренировочного процесса, кто лучше сыграет на втором этаже.

Калисто — настоящий бразилец, с блестящей левой ногой, техничный. Я у него спрашивал: «Орландо, откуда у вас такая техника?» Он в это время чеканил мяч и ответил: «Саша, к мячу надо относиться, как будто это грудь твоей любимой девушки», — то есть мяч надо любить, обходиться с ним нежно, тогда и техника со временем придет.

«Язык жестов и общепонятный язык футбола позволяли нам понимать друг друга»

Идем дальше:

Домингес, Ялланд и Байрамов Вова

не знают, как общаться, хоть ты плачь,

Но друг друга понимают с полуслова,

когда в общеньи помогает мяч.

— Понятно, что иностранцы держались вместе, в том числе и из-за языкового барьера, но я старался с ними общаться. Хотя немецкий язык, который я изучал в школе, мало помогал в моменте, когда у нас были либо испано-, либо англоговорящие. Вот это и образовало в «Рубине» нулевых три компании, когда бразильцы держались вместе с Домингесом, с которыми всегда был Юра Солано. Ялланд и другие англоговорящие, ямаец Дамани Ральф, бельгиец Седрик Руссель держались нашего англоговорящего переводчика Артема Журавлева. Но язык жестов и общепонятный язык футбола позволяли нам понимать друг друга.

— Кстати Сергею Козко 12 апреля исполнилось 50 лет, а ваш эквадорский переводчик Юра Санчес Солано был назван в честь Юрия Гагарина, его брат — в честь Иосифа Виссарионовича — Сталин Санчес Солано.

Лишь пару слов сказал кому-то там Виталий:

«Купить хотели, мол, у нас игру».

И всей Россией чуть его не заклевали.

Потом доказывал, что он не кенгуру.

— Я тогда уже был в команде, но не запомнил, чтобы как-то внутри «Рубина» обсуждался этот момент. Там же произошло это в рамках отборочного этапа чемпионата мира (Астафьев обвинил российскую сторону в том, что она пыталась купить игру у сборной Латвии, в которой он играл). Помню, что какой-то шум был, но, видимо, он не обсуждался внутри команды в подробностях.

Если честно, внутри команды стараются не обсуждать подобные вещи, происходящие снаружи. Иначе получится, что ты в сборной обсуждаешь клубные дела — дела сборной. Нам есть о чем поговорить, кроме того, чтобы обсуждать чьи-то высказывания, образующиеся вокруг них скандалы. И когда все бурлило, у нас в «Рубине», как в Багдаде, все было спокойно.

«Гол «Спартаку» вызвал такой восторг, я и сейчас, общаясь с вами, вновь его переживаю»

— Про 12 апреля как День космонавтики и день рождения Козко мы поговорили. А вы не помните, что произошло 16 апреля 2006 года?

— «Ак Барс» стал чемпионом страны по хоккею. Я в это время был на поле, мы играли со «Спартаком», и по стадиону сделал объявление диктор Тимур Беляков. Победный финал был с «Авангардом», вот не помню точно, это было в первом или уже во втором тайме нашего матча со «Спартаком» (во время казанского матча «Ак Барса» и «Нефтехимика» в «Татнефть-Арене» больше радовались досрочной победе «Рубина» в чемпионате страны, — прим. авт.).

— Забил он «Спартаку», забил армейцам.

Еще два гола в мае «москвичам».

Тут речь не о рубиновых корейцах:

Бухаров — местный властелин мяча!

— Помню эти голы. Первый, «Спартаку», был после подачи Калисто, был аут. Мяч отскочил к Домингесу, он подал в штрафную, я прыгнул, завис и ударом головой открыл счет. Для меня тогда это был такой восторг, да я и сейчас, общаясь с вами, вновь его переживаю. Полный стадион, все радуются, а я не знаю, как выразить свою радость. Вот как это привычно делали Роналду, Аршавин, другие. Как? Я просто побежал в сторону трибун, что-то показывал, что и сам не могу объяснить. Там весь матч был запоминающийся, я же не думал что начну в стартовом составе, что само по себе было радостью, хотя мандраж был такой, что меня всего трясло. А второй гол был на добивании, на которое я всегда шел, считая что это мой хлеб. Домингес пробил, мяч отскочил от Войцеха Ковалевски, я был первым на мяче. Затем также забил Игорю Акинфееву в игре с ЦСКА. Голы похожие, и болельщик может подумать что нет ничего сложного в том, чтобы добить мяч, но для меня они были очень трудными, там нужно было оказаться в нужном месте в нужное время, не залезть при этом в офсайд.

«Я очень уважительно относился к судьям»

— Что любопытно, ваш матч в Москве 2005 года, когда забили Акинфееву, и матч 2006-го, когда забили ему же, но дома, судил Владимир Петтай. Он погиб в 2011 году, проведя последний матч в карьере опять же с участием «Рубина». Как складывались ваши взаимоотношения с судьями?

— Насколько я помню, он был в разбившемся самолете, который летел в его родной Петрозаводск. Я очень расстроился, когда увидел его в списке погибших... Что касается взаимоотношений с судьями, то я понимал, что они представляют тот же самый футбольный мир, как и мы, многие даже вышли из него. Никогда не понимал футболистов, которые их оскорбляют во время игры, и понятно, что арбитрам тяжело терпеть трехэтажный мат, которым встречают их решения. Я очень уважительно относился к судьям, встречая подобное отношение в ответ, поэтому был в хороших отношениях со многими. Был ряд арбитров, которые просили у меня футболки на память. Если я уже не договорился обменять футболку с кем-то из соперников, то шел навстречу просьбам.

Многие судьи, которые работали на наших матчах, стали делегатами матчей, я потихоньку начал тренерскую карьеру, и вот когда мы встречаемся, то это происходит по-доброму. Запомнился один арбитр — Радик Ахмадуллин, который частенько ставил пенальти в ворота моего «КАМАЗа», за что я был к нему в претензии. У нас было недоразумение, после которого я получил 10-матчевую дисквалификацию, а потом так получилось, что я в тот период не мог играть в молодежной команде «Рубина», и Курбан Бекичевич перевел меня в основу. Что касается Ахмадуллина, то мы пообщались, и он объяснился, что в его судействе не было предвзятости, и когда были нарушения, то он и ставил 11-метровые.

«Милан» хотим, а лучше «Барселону»,

Бояться сильных — слабакам под стать.

В уме же держим Лигу чемпионов.

Пока мечтаем. Чтоб потом сыграть!

Я написал эти строки про «Барселону» в 2006 году. Кто-то из казанских болельщиков нарисовал плакат: «Рубин» — «Барселона» 3:0. Вместе это реально!» А вас посещали подобные мысли?

— Нет, конечно (смеется). Для нас на то время уровень Лиги чемпионов казался чем-то невероятным. Если бы мне сказали в 2005-м, что мы будем там играть и обыгрывать «Барселону», то я бы ни за что не поверил. А на плакат с теми словами смотрели с некоей иронией, честно говоря.