Николай Редькин: «Хочется, чтобы «Брокен Дэнс» был проектом для всей семьи»

«У меня перестало хватать времени на все»

— Николай, с 2020 года, после ухода из хип-хоп-портала The Flow, ты не работаешь пишущим журналистом. Скучаешь по текстам?

— По каким-то большим, наверное, нет, потому что мне хватает в жизни текстов. Я их пишу каждый день. Даже видео — это в первую очередь все равно текст. Чтобы его сделать, ты должен сесть, выстроить структуру, все это прописать, придумать язык. Я считаю, что мне этого хватило. Это был этап, который начался и закончился. У всего должны быть начало и конец.

— Почему ты его завершил? Помню, ты однажды писал, что всем нужно вести YouTube-каналы.

— Тогда еще не было канала «Брокен Дэнс», но была «Вписка» (видео-проект, где авторы ходят в гости в основном к звездам музыки, — прим. ред.). Это [написание статей] закончилось очень естественно из-за того, что у меня перестало хватать времени на все, и эта работа перестала меня немножко драйвить. Я понял, что прошел какой-то цикл. Я буквально 10 лет, с 2010 по 2020 год, нес вахту. Пора было на что-то другое переключиться.

— При этом ты занимался еще и музыкой.

— Альбом «Пресс» группы «Боди» мы написали в апреле, а к осени уже началась какая-то дикая нагрузка. Несмотря на ковид, было какое-то безумное количество съемок, мы летали туда-сюда, логистика была бешеная. И я понял: либо ты делаешь что-то одно, но хорошо, либо делаешь много всего, но не на полную отдачу.

— Ты тогда всерьез рассматривал музыкальную карьеру?

— Наверное, не рассматривал. Это была, знаешь, такая попытка почувствовать себя по ту сторону баррикад. Мы сделали этот альбом, я впервые столкнулся с возможностью выражать свои мысли и чувства через музыку, песни. Я, честно говоря, испугался, потому что от музыканта требуется много всего, он должен много всего давать, много всего из себя вытаскивать, к чему я тогда не был готов. Я немножко к этому приблизился, посмотрел, как это работает, и ушел обратно. Новых песен не появилось, и я подумал, что таким образом я с себя этот груз снял.

«Раньше была дикая централизация»

— Ты начинал, как региональный журналист. Интересуешься ли до сих пор уральскими группами?

— У меня даже был блог, я ходил на концерты, писал про какие-то альбомы. На тот момент там не было повальной движухи, инфопоток был меньше, чем сейчас, но мне было интересно все это освещать. Из Екатеринбурга я уехал в 2011 году, фокус моего внимания немножко рассеялся, но я все равно чувствую свою принадлежность к той сцене, общности. Если появляются прикольные типы из Екб, я всегда замечаю их. У меня есть этот элемент локальной гордости.

— При этом екатеринбургские артисты, как и многие, уезжают в Москву?

— Мне кажется, раньше была дикая централизация. Допустим, есть группа «Сова», они играют такой легкий, романтичный пост-панк. Все местные рэп-группы, «Восточный округ», «4K», которые хайпанули 10 лет назад, но они до сих пор на слуху, у них даже какая-то вторая молодость. Саша Ситников, настоящий гений музыки, который никуда даже не думает переезжать. Я с Витей АК недавно общался, он говорит, что регулярно ездит в Екб именно по той причине, что его подпитывает родная земля: я приезжаю, и все песни пишу там.

— Есть ли у нас еще примеры таких сцен? Скажем, самарско-тольяттинская?

— Это вижу, допустим, в творчестве группы «Золотые зубы» из Тольятти, которая несет локальную айдентику, не стесняется это делать. Они перечисляют названия местных групп, которые там знают пару человек, местных легенд андеграунда, чуть ли не имена своих друзей, но это так прикольно, органично, что ты идешь гуглить.

К примеру, есть такой рэпер YO!Yakov, который имел какую-то локальную популярность, а потом просто пропал. Друзья его искали, предприняли прямо-таки детективную экспедицию. А потом группа «Золотые зубы» написала песню со словами: «YO!Yakov, привет, скажи мне, как твои дела, ты давно не появлялся на странице «ВК». А потом его нашли, и они с ним фитанули.

— Вчера читал статью про британский пост-панк. Занятно, что там у каждого города свой звук.

— Мне кажется, британцы просто умеют все мифологизировать. Они раньше других поняли: чтобы что-то продать, нужно создать миф, начиная, условно, с The Beatles. Манкунианцы придумали клуб Hacienda, есть группа The Clash и альбом «Лондон».

— А в Екатеринбурге даже водят экскурсии, рассказывая историю местной рок-музыки!

— Мощнее екатеринбургского мифа был создан только миф про сибирский панк. Плюс миф о ленинградском рок-клубе.

— Есть ли такое явление на Кавказе, в частности в связи с развитием кальян-рэпа?

— По-моему, мне Bahh Tee рассказывал, что к нему приходили ребята, которые работали на стройке и говорили: выложи трек. Трек становился хитом, а чувак пропадал. Такое спонтанное, во многом народное, творчество. Если говорить про кавказскую сцену, то это — Miyagi & Andy Panda. Люди, которые, во-первых, бешено популярны, просто безумно. Авторы первого российского клипа с миллиардом просмотров. Во-вторых, они свою айдентику тоже жестко качают. Если посмотреть их клипы, там всегда горы, образ таких кавказских мудрецов. Когда у них появились классные клипмейкеры, чуваки, которые делают визуал, они стали прямо в разы популярнее.

— Я читал твой подробный отчет о том, что ты слушал в прошлом году. В нем нет композиций на языках народов России.

— У меня с детства сидит такая «штучка», что музыка должна быть либо на том языке, который я понимаю, либо на том языке, который понимают в мире. Условно говоря, я не знаю испанского, но реггетон меня качает, потому что это что-то большое, глобальное. Либо бывают исключения, когда песня настолько тебя пробирает, что вообще неважно, на каком она языке. Alors on danse, «Пыяла», «Алтын» — 100 процентов. И вот до сих пор я с этим живу. Наверное, надо с этим бороться, но, с другой стороны, пока мне не мешает.

«Это было формой терапии для себя»

— Вернемся к твоей реплике, что все должны выпускать видео на YouTube.

— Это было не так прямолинейно. Я пытался людей смотивировать, чтобы они смотрели немножко и в эту сторону. Сейчас там очень много интересных людей, даже в прошлом году на YouTube появились какие-то вещи, не похожие на то, что делаю я или Скиллс, или Саша Кулич.

— Ты это изначально задумывал, как командную работу, или начинал один?

— «Вписка» меня научила тому, что нужно разделять сферы деятельности, что должен быть человек, который делает визуал, человек, который делает какую-то контентную работу. Сначала я попробовал сам. Результаты моих трудов я не могу показывать людям, это просто выглядело стремно. Я стал искать человека, который помог бы мне с визуалом, потом — человека, который помог бы со звуком. Потом — человека, который бы меня снял. Дальше аппетиты росли и ширились, появились люди, которые рисуют мультики, иллюстрации и так далее. Экономически это работает, даже несмотря на все санкции против YouTube.

— Ты, кстати, предполагал такую ситуацию?

— «Брокен Дэнс» я затевал в начале 2022 года, а первый видос вышел в мае, поэтому в феврале — марте я был занят другими вещами. Весной того года ты просто пребывал в таком состоянии, когда тебе было ничего не понятно, что будет, что делать, как строить дальше жизнь и деятельность. Это было формой терапии для себя, чтобы не загоняться из-за того, что происходит вокруг. Из-за того, что ты не можешь поменять, ты должен сосредоточиться на каком-то виде деятельности, на чем-то полезном.

— Сколько у тебя стоит производство одного выпуска?

— Где-то за сотку выходит, думаю, от 100 до 150 тысяч. Зависит от хронометража, что мы хотим, от всяких наворотов, которые мы планируем использовать.

— Ты рассказываешь в «Брокен Дэнс» о многом: тут и Меладзе, и шугейз, и битлы. Как определяешь темы выпусков — сам или советуешься с людьми?

— И я, и люди. Понятно, что все это придумываю и создаю какой-то документ с контент-планом я. Но если придет человек и скажет: «Давай сделаем, прикольная тема», я обдумаю. Петя Полищук ко мне пришел и предложил сделать выпуск про шугейз. Это не значит, что он пришел с готовым сценарием, мы вместе посидели, поштурмили, придумали, как это будет развиваться, как будет выглядеть, какой там будет нарратив, прикольчики, новые фактики, как это можно, в общем, обыграть.

— Твои самые популярные ролики — про Пашу Техника, про фонк и про Жанну Агузарову. Почему ты не решил снимать больше видео про странных людей, фриков?

— У меня есть какое-то первичное понимание того, будет ли ролик успешен или нет, но у меня нет какой-то продюсерской хватки. Я не понимаю, насколько сильно может что-то стрельнуть. На Агузарову мы, вообще, не ставили. Я однажды сел послушать группу «Браво», меня затянуло, я подумал, что должен быть выпуск про Агузарову. А он начал набирать просмотры. Туда приходят люди, которые пишут: мне 60 лет, я очень кайфанул. Это очень интересно, потому что с этим выпуском как будто средний возраст моих зрителей резко подпрыгнул. Это хорошо, потому что хочется, чтобы «Брокен Дэнс» был проектом для всей семьи.

— Приходили ли к тебе битломаны и ругали тебя там за какие-нибудь неточности?

— Битломаны всегда будут приходить и ругать, но на удивление они как-то вежливо обошлись со мной. Приходили и вежливо указывали на неточности, какие-то провисы в фактчекинге. Я ожидал более хардкорной реакции.

— В тексте хотя бы можно что-то поправить, а на видео это останется на всю жизнь. Ты себе позволяешь какие-то ошибки?

— В выпуске про Цоя я сказал, что фильм «Сестры» — это фильм Балабанова. А потом тут же написал, что это не фильм Балабанова. Сорян-борян. Какими-то мелкими неточностями можно пожертвовать во имя…

— Просмотров, чтобы люди приходили тебя поругать?

— В YouTube это не очень работает, но хорошо работает в «Инстаграме» (21 марта 2022 года Роскомнадзор официально внес Instagram в реестр сайтов, запрещенных на территории России, — прим. ред.), где люди намеренно иногда делают ошибки, чтобы люди приходили их править.

«Очень важно понять свою грядочку»

— У тебя много роликов про 90-е: Фадеев, Меладзе, «Агата Кристи», «Гости из будущего».

— Мне было немного лет, но я понял, что после группы «Фристайл», после этих сонных песен, которые по телеку крутятся в «Песне года», вдруг пришли чуваки, которые мне ближе — бодрые, танцевальные, молодежные. Я почувствовал связь с новым поколением артистов. Это «Руки вверх», «Иванушки», «Стрелки», Hi-Fi, «Гости из будущего». Для меня это было какой-то революцией, сменой парадигмы.

В первую очередь я, конечно, делаю это для себя, потому что мне интересны эти темы, мне хочется их исследовать. Для подписчиков, тех, кто помоложе, это тоже очень важный фактор. Не сбрасывай его со счетов. Потому что мы люди, в возрасте, очень часто забываем: что кажется нам понятным, очевидным, ясным, не всегда кажется таковым людям помладше.

Для кого-то сам факт знания, что в 1997 году группа «Иванушки International» была супер-свежей, звучал как что-то невероятное по меркам российской поп-сцены. Сам факт этого открытия будет чем-то неожиданным. Хочется такие вещи, в том числе рассказывать людям, которые в силу возраста этого не застали.

— У меня создается ощущение, что ты человек, который в теме всего, и при этом тебе все это нравится. Бывает такое, что ты заставляешь себя что-то слушать только потому, что у этого много просмотров?

— Это естественная история, потому что заставлять себя что-то слушать — я уже не в том возрасте. Мне кажется, это просто изначально пораженческая позиция, когда ты подходишь к чему-то с такой мыслью. Хотя было очень много случаев, когда мне музыка не сразу нравилась. Например, последний альбом Кендрика Ламарра. Я, вообще, его не хотел включать. Думал, опять там будет вся эта телега про черного Иисуса, тяжелую жизнь в гетто. А там классные биты, бодрые, качовые.

Мне кажется, что очень важно понять свою грядочку. Допустим, не слушаю металл, потому что я пробовал, но в итоге понял, что это просто не моя епархия. Допускаю, что однажды к 50 годам я что-то найду в этом, закопаюсь поглубже и стану фанатом.

— Есть же металлический шугейз.

— Эта ипостась металла мне симпатична, когда он прямо в гул превращается. Моя любимая металл-группа — это Sunn O))). Но я все равно себя там не чувствую своим, у меня не будет выпусков про металлическую тяжелую музыку, потому что я в этом не разбираюсь и не чувствую, что я могу о ней что-то рассказать людям, чего они о ней не знают. В общем, не чувствую там свою экспертность.

— Было ли такое, что ты в процессе подготовки открыл для себя что-то новое?

— Каждый божий выпуск такое происходит. Мало того, что я это делаю для себя, просто потому, что мне интересно, я еще это делаю, потому что каждый раз узнаю что-то новое. И даже если я не узнаю никаких новых фактов, у меня в мозгу возникает приятная взаимосвязь, что, оказывается, вот это переходит в это, а вот из этого проистекает вот это. Допустим, после выпуска про The Beatles я углубился в музыку той эпохи, пошел читать книги, статьи. Увлекся добитловским временем. Моя жена подарила замечательную книгу «Как The Beatles уничтожили рок-н-ролл», всем советую почитать.

Также я стараюсь для каждого выпуска привлекать редактора, который шарит в теме. У нас происходит такое культурное «опыление»: он мне что-то новое приносит, и я что-то приношу.

— Я недавно прочел, что ты хотел бы снять фильм про Скриптонита. Ты уже мыслишь фильмами?

— Наверное, имел в виду, что это был список мечты: это «Скрип», ATL и Miyagi с Andy. Я сейчас не особо активно снимаюсь во «Вписке», но ради этих вариантов я бы все бросил. Вопрос про фильмы интересный, потому что я человек-рассказ. Есть люди-романы, которым очень важно делать большие истории, со сквозным сюжетом, огромными интервью, неподъемным хронометражем. Мне очень важно, чтобы все было коротко, но чтобы в этом мини-хронометраже было умещено много мыслей, каких-то наблюдений, тейков. В общем, чтобы он был очень плотным. При этом я вижу, что хронометраж моих роликов стремительно растет. Боюсь даже предугадать, к чему это может привести. Может быть, к концу года уже будут часовые видео. С Сашей Ситниковым очень бы хотелось что-то снять. Это четвертый пункт из списка мечты. Хочу, чтобы срослось с «Руки вверх», прям выпуск про группу, с Жуковым, Потехиныным. Мне кажется многие из героев ждут своей канонизации. Прикинь, мы живем в мире, где до сих пор нет байопика Цоя, Летова. А сделать сериал про Лагутенко из пяти серий было бы очень легко.