«По царству и река»: почему нельзя «отменять» Волгу?
Какая река является главной водной артерией страны
В последнее время среди жителей Поволжья идет много споров на тему, какая река куда впадает: Кама в Волгу или Волга в Каму? Главной водной артерией России привыкли считать Волгу-матушку, которая несет свои воды в Каспийское море. Однако ученые дают однозначный ответ — на самом деле именно Волга впадает в Каму, и некоторые даже считают, что Поволжье, как и другие регионы ниже по течению, правильнее было бы называть Прикамьем. Вопреки этому роль «великой русской реки» все же стоит оставить за Волгой, рассуждает в авторской колонке для «Реального времени» кандидат исторических наук Александр Овчинников.
«Если бы Москва возникла в Приуралье, «великой русской рекой» считалась бы «Кама-матушка»
Здесь одновременно все просто и сложно. Согласно наиболее распространенному в современных социальных науках теоретическому подходу, т.н. конструктивизму, не сам ландшафт, включая реки, формирует представления о себе, а наоборот, сначала общество создает некие образы, которые затем «набрасываются» на физическое пространство и определяют параметры его восприятия. Вспомнился «интеллектуальный анекдот» о том, что якобы где-то в 1930-х годах была изготовлена карта СССР масштабом 1:1 и за одну ночь специальные войска накрыли ею всю площадь страны. Также «к месту» упомянуть нынешние административно-политические карты мира, на которых своя страна или родной континент часто показаны «в центре мира» и, почти всегда, крупнее остальных. Интересен один художественный фильм о жителях небольшого городка, которые протестуют против официального наименования ближайшей возвышенности «холмом», т.к. они всегда считали ее «горой».
Поднятый вопрос о впадении Волги в Каму (или наоборот) как раз из этой области. С точки зрения физико-географического пространства, которое можно банально измерить, все понятно — Волга впадает в Каму, о чем определенно говорят данные гидрологии, а конкретные цифры лучше узнать, обратившись к профильным изданиям. Однако как историк я могу констатировать, что физические реалии «затмила» идеолого-мифическая конструкция, согласно которой «Волга — великая русская река, текущая из района Валдая до Каспийского моря». Дело ученых — проследить историю этого мифа, т.е. «деконструировать» его.
В древности и средневековье античные и арабские авторы хорошо знали, что плавание вниз по Каме и далее до Каспия («Гирканского моря») происходит по одной реке, которую они именовали «Ра», «Итиль» или «Ас сакалиба» («славянская река»). В XIII—XIV веках в верховьях Волги стали усиливаться Московское и Тверское русские княжества. В суровой междоусобной борьбе победила, как известно, Москва. Она присоединила Тверское княжество и район истока Волги, затем «по реке» продвинулась к Нижегородскому княжеству, а потом опять-таки «вдоль реки» дошла до места слияния Волги и Камы. В 1552 г. было присоединено Казанское ханство, немного времени спустя, в 1556 г., Астраханское. Такое движение по именуемой Волгой водной магистрали и одновременное освоение новых территорий в науке принято называть «фронтиром». Это явление географо-политическое, но политическая целесообразность «корректирует» географически верные знания.
Если бы Москва, ставшая затем столицей России, возникла где-нибудь в районе Приуралья (нынешняя Удмуртия), то сегодня «великой русской рекой», протянувшейся от Урала до Каспийского моря, считалась бы «Кама-матушка». То же было бы в случае складывания Российского государства вокруг Великого Новгорода, т.к. новгородские речные пираты-ушкуйники нередко через Вятку далее по Каме спускались вниз по течению до столиц Золотой Орды. Если бы Москва была присоединена к Новгороду, а не наоборот, то сейчас в массовом сознании начавшие освоение Поволжья ушкуйники были бы кем-то вроде сделавших «Дикий Запад» американских ковбоев.
«Некоторые авторы стали называть Волгу «российским Нилом»
«Стержнем государства Российского» Волга стала позиционироваться только с XIX века благодаря, как, на первый взгляд, ни странно, влиянию успехов европейской исторической науки и немецкой романтической поэзии и литературы. Это было время значительных достижений в изучении великих речных цивилизаций долин Нила в Египте, Тигра и Евфрата в Месопотамии, Инда и Ганга в Индии, сам Великий Рим возник, напомню, на берегах Тибра. Отечественные ученые, стремясь сделать историю России «сравнимой» с историей «великих царств» прошлого, стали пытаться найти «свои родные» «речные цивилизации». Природным и торгово-экономическим основанием Киевской Руси стал, понятно, Днепр с его путем «из варяг в греки». Для Московской Руси «исторически необходимой» престижной рекой стала Волга, якобы протянувшаяся от своих истоков (находящихся, между прочим, недалеко от Москвы) до Каспия. «Речная тема» активно продвигалась в трудах великих российских историков С.М. Соловьева (1820—1879) и В.О. Ключевского (1841—1911).
Можно рискнуть назвать точную дату начала систематического, на государственном уровне, конструирования образа «великой русской реки Волги-матушки». Это 1856 год, когда по инициативе Великого князя Константина Николаевича по Волге была организована т.н. литературная экспедиция, целью которой значились изучение и «живописание» волжских ландшафтов. Это мероприятие копировало научные (в понимании того времени) путешествия по европейским рекам, прежде всего Рейну и Дунаю, что во многом предопределило будущие образы территории и обитавшего в ее пределах населения, в том числе методологию поиска его этнографических особенностей, важных событий истории и т.д. Ранее, в XVIII веке путешествовавшие по Волге Петр I и Екатерина II не стремились на берегах реки найти «основы русскости». Поволжье воспринималось пространством, которое еще только нужно освоить, а наличие здесь немецких колонистов не диссонировало с патриотическими чувствами, т.к. соответствующие идеи в европейской культуре еще не успели появиться, и их, как это случится в XIX веке, пока не успели заимствовать.
С развитием пароходства в XIX веке стал шириться и туризм, а туристам, плывущим, например, из Твери до Астрахани, было очень удобно рассказывать и показывать «историческое продвижение» России на Восток, постепенное присоединение новых территорий, ранее бывших другими, противостоящими Москве княжествами или входивших в состав Золотой Орды. Такой «маленький нюанс», как факт впадения Волги в Каму стал не только неудобным, но и крайне нежелательным, тем более некоторые авторы тогда стали называть Волгу «российским Нилом».
Все же главным прототипом «Волги-матушки» стал «батюшка Рейн» — крупная река Германии и одна из значительных рек Европы, которую в XIX веке начали интенсивно воспевать в романтических стихах, поэмах и балладах. Рейн стал символом «германского духа», истории, надежд на объединение в то время еще разрозненных немецких земель. Влияние тогдашней немецкой романтической культуры на российскую интеллигенцию было велико. Русская аристократия и дворянство XIX века любили отдыхать на курортах Рейна (кстати, там, в Висбадене, проигрался в казино Ф.М. Достоевский) и воодушевляться местными природой и «стариной». Понятно, что в России они тоже хотели найти «свой Рейн», и от его образа при конструировании представлений о Волге было многое заимствовано.
В стихотворении 1822—29 гг. Н.М. Языкова «К Рейну» есть следующие примечательные строки:
Я видел яркие, роскошные картины:
Твои изгибы, твой простор,
…И горы, и на них высокие могилы
Твоих былых богатырей,
Могилы рыцарства, и доблести, и силы
Давно, давно минувших дней!
Я волжанин: тебе приветы Волги нашей
Принес я. Слышал ты об ней?
Велик, прекрасен ты! Но Волга больше, краше,
Великолепнее, пышней,
И глубже, быстрая, и шире, голубая!
…По царству и река!.. Тебе привет заздравный
Ее, властительницы вод,
Обширных русских вод, простершей ход свой славный,
Всегда торжественный свой ход,
Между холмов, и гор, и долов многоплодных
До темных Каспия зыбей!
«Волга давно стала чем-то большим, чем просто объектом географии»
Связанные с историей российского государства города на берегах Волги, вроде Твери, Ярославля, Нижнего Новгорода, Симбирска, Самары, Саратова и т.д., в путеводителях принимали очертания старинных рейнских городов и замков, одним своим внешним видом повествовавших о непростой истории Германии. Волгу начали воспринимать как границу между «цивилизованной Европой» и Азией, Москва и здесь «примеряла» роль Рима, чьи владения в свое время граничили с «варварским миром» именно по реке Рейн.
Издававшиеся в большом количестве во второй половине XIX века путеводители по Волге часто были «почти списаны» с путеводителей по Рейну. Ставшие популярными в живописи волжские пейзажи явно восходили к рейнским образцам, а прославлявшие Волгу стихи были похожи на прославления Рейна немецкими поэтами.
Стихи Гейне, воспевшие легенду о прыгнувшей со скалы в Рейн и ставшей сиреной девушке Лорелее, могли сыграть не последнюю роль в конструировании мифа о якобы сбросившейся с ныне одноименной башни «казанской царице» Сююмбике. Кстати, Лорелея расчесывала свои золотистые волосы гребнем, что, видимо, тоже было «взято на заметку» знакомой с творчеством Генриха Гейне интеллигенцией поволжских городов XIX века. Нельзя не упомянуть и о некоторой внешней схожести транслируемых интеллектуальными элитами легенд о спрятанных в водах Рейна сокровищах Нибелунгов, кладе на дне озера Кабан, а также скрытом водами Волги золоте Степана Разина.
Образ «отца Рейна» сыграл важную роль в формировании общего немецкого самосознания. Напомню, что существование после I Мировой войны Рейнской демилитаризованной зоны (где германским войскам нельзя было находиться) использовалось радикальными политиками для «распаления» реваншистских настроений, а выход к Рейну в конце II Мировой войны союзных войск воспринимался некоторыми силами в качестве «национальной катастрофы».
Сегодня в Германии к «Рейну-отцу» отношение более спокойное. Европейские страны совместно борются с его загрязнением и обмелением. Но даже в наши дни невозможно представить ситуацию, когда кто-то с позиций гидрологии докажет, что Рейн «не совсем Рейн», а лишь продолжение реки, ранее считавшейся его притоком, и, более того, будет говорить о необходимости каких-то переименований и «переписывания истории».
Что касается Волги, то в годы Великой Отечественной войны ее сакральный образ еще более укрепился, а после развенчания культа личности Сталина стало важным подчеркивать, что великое сражение, переломившее ход войны, проходило на берегах Волги, а не только в районе располагавшегося там же Сталинграда (ныне Волгограда; студентам без знания современного названия города Сталинград на карте найти сложно). Образ «Волги-матушки» объединился с образом «Родины-матери».
В позднее советское время экологические проблемы Волги становились «катализатором» националистических настроений, центром которых был «поиск» виновных в катастрофе «великой русской реки».
Следует обязательно подчеркнуть, что, несмотря ни на какие естественнонаучные данные, Волгу «отменять» нельзя, да и «отменить» ее невозможно. Это слово и эта водная магистраль давно стали чем-то большим, чем просто объектом географии. Это символ страны, народа, и переименовать Волгу в Каму намного труднее, чем, например, технически изменить ширину русла этих рек в месте их слияния. Первое так же не нужно и тем более опасно, как и второе.